б) Скульптура, рельеф и коропластика
Греческие терракотовые статуэтки, в отличие от монументальной скульптуры, в большинстве своем не являются единичными изделиями, так как их изготовление в форме (матрице) позволяет многократно воспроизводить тождественные экземпляры [7, c. 5]. Они предназначались преимущественно для приношений в храмы или для использования в качестве сопровождающего инвентаря погребений. По мере развития ремесла, коропласты разнообразили репертуар изображений. Многочисленны фигурки, изображающие богинь или смертных женщин, предстающих в различных позах, одетых по моде своего времени, с разнообразными прическами и ювелирными украшениями. Для примера рассмотрим две кипрские статуэтки. Стоящая женщина [3, c. 16, кат. 13] изображена в золотой диадеме с подвесками, серьгами, медальоном и ожерельем. Прическа другой фигурки в остроконечном головном уборе, поверх которого наброшено покрывало [3, c.16, кат. 14], надо лбом схвачена диадемой. В трактовке волос «видна связь с финикийско-ассирийском искусством, под воздействием которого находились греческие мастера в период развития ориентализирующего стиля. Кипрским коропластам свойственно стремление к нарядности и детализации в передаче украшений, причесок» [3, c. 9].
В V в. до н. э. терракотовая пластика, обновляясь и совершенствуясь в своем развитии, как и другие виды изобразительного искусства, была ориентирована на единый художественный идеал, хотя подлинного расцвета творчество мастеров-коропластов достигло позднее. Образцом строгого стиля в коропластике можно считать относящуюся к 460- м гг. до н. э. статуэтку из Британского музея, изображающую Европу верхом на быке [7, с. 45, 148, кат. 43]. Помимо того, что мастер с легкостью передает сложное движение изображаемой фигуры, в трактовке самого образа очевидна новизна. «Особенно хорош свободный переход от плеча к шее и легкой линии шеи и затылка» [7, с. 45]. Новой становится и прическа: локоны обрамляют лоб, а остальные волосы собраны на затылке. Вен- чает голову изящный убор в виде полукруга, который вполне можно назвать диадемой. Пример похожей диадемы находим среди памятников, происходящих из Северного Причерноморья, из раскопок кургана Куль-Оба (инв. КО.1) [19, с. 142, кат. 85]. Эта находка датирована 400–350 гг. до н. э., то есть она минимум на полвека «моложе» терракотовой статуэтки. Если согласиться с тем, что именно такой тип диадемы украшает голову Европы, то можно допустить, что беотийскому мастеру, изготовившему статуэтку, уже в это время были известны подобные украшения.
Время расцвета терракотовой пластики приходится на третью четверть IV–III в. до н. э. Искусство эпохи эллинизма в целом характеризуется экспрессивностью, динамичностью, в мелкой пластике возникает такое явление, как жанр. Если раньше терракотовые статуэтки приносили в храм или клали в могилу погребенного, то теперь они становятся также украшением жилища. В этот период непревзойденной высоты достигает творчество мастеров Танагры [7, с. 61–62]. Сохранилось множество статуэток, изображающих идущих, стоящих или сидящих девушек и женщин, представляющих бесчисленное количество индивидуальных образов, утонченных и изящных. Богатая полихромия и тщательная проработка деталей фигурок отличают их от изделий предшествующих эпох, передавая дух времени.
Легка и грациозна фигурка сидящей девушки, представленная танагрской статуэткой конца IV в. до н. э. из Берлинского собрания [7, с. 68, 154, кат. 68.]. Четко обозначенные детали делают образ живым и естественным. Очень интересна прическа: волосы собраны в два пучка на макушке и перехвачены, по мнению Н.Н. Бритовой, повязкой [7, с. 74], хотя, думается, такой убор можно определить и как диадему. В Музее Метрополитен хранится золотая диадема с косыми лентами [19, с. 80, кат. 35], идентичная убору на рассматриваемой статуэтке. Кроме того, оба изделия совпадают по времени изготовления (ок. 300–250 гг. до н. э.). Единственное отличие состоит в том, что на перекрестии лент диадема украшена геракловым узлом, а убор на терракотовой статуэтке — медальоном. Задаваясь вопросом, кого изобразил беотийский коропласт, можно принять точку зрения М.В. Алпатова, который полагает, что начиная с IV в. до н. э. терракотовые статуэтки изображали реальных людей [1, с. 119]. В этом случае допустимо предположение, что на голове у девушки не металлическая диадема, а ее имитация в ткани. Статуэтка Деметры из хранящейся в Берлине танагрской группы «Похищение Коры Плутоном» (IV в. до н. э.) [7, с. 161, кат. 88ж] украшена, скорее всего, обручной диадемой. Аналогичный убор вен- чает и выполненное рукой малоазийского мастера изображение Афродиты середины II в. до н. э. того же берлинского собрания [7, с. 172, кат. 126].
Чаще всего в изображениях встречаются диадемы обручного типа, которые некоторые исследователи называют «стефаной». Здесь следует заметить, что в терминологии имеются некоторые расхождения. Напомним, что «диадема» в переводе обозначает и головную повязку, и обруч, и просто круг, «стефана» же (др.-греч. στεφάνη(ά)ή) — это женское украшение для головы, схожее с диадемой, но немного выше. В переводе «стефана» также означает и венец, и круг или кольцо, но дословно переводится как «головной убор». Скорее всего, стефана — разновидность диадемы, представляющая собой довольно широкий обруч с выступающей центральной частью. В вазовой росписи, мраморной скульптуре и терракоте диадемы иного типа почти не встречаются. С долей сомнения можно предположить, что на упомянутой выше танагрской статуэтке из собрания Государственного Эрмитажа представлена диадема с геракловым узлом. Единственное достоверное изображение обручной диадемы с геракловым узлом мы встречаем на небольшой терракотовой статуэтке из Мирины, датируемой 50–20 гг. до н. э. [34, p. 22–23, fig. 18].