Ссылки.

1.   Данная статья – слегка расширенный вариант концовки готовящегося к публикации текста, посвященного обзору базовых позиций, имеющих дело с произведением искусства, понимаемом как монумент, включающем в себя довольно обширные и разнообразные смысловые (и не только) моменты. От патриарха Иакова через Горация, Винкельмана, Гёте, Куглера и Пипера к Отто, Ворингеру, Варбургу, Лютцеллеру, Хаманну вкупе с Томасом Манном и Деррида тянется практически непрерывная цепь семантических полей, покрываемых monument’ом. Данный текст – некоторый промежуточный, но достаточно актуальный итог подобного концептуального сотворчества.
2.   Tietze H. Lebendige Kunstwissenschaft. Zur Krise der Kunst und der Kunstgeschichte. Wien. 1925. Недавно и там же, под тем же названием, но с другим подзаголовком вышел сборник основных текстов ученого: Tietze H. Lebendige Kunstwissenschaft: Texte 1910-1954. Wien, 2007.
3.   Буквально – «стекаются друг к другу коинцидентные совмещения времени и пространства».
4.  Pethes N., Ruchatz J. Gedächtnis und Erinnerung. Ein interdisziplinaeres Lexikon. Rowohlt, 2001. S. 383-384.
5.   Ibid. S. 199.
6.   Имеется в виду, напомним, та идея, заключенная в тесте Роршаха, что выявление и истолкование механизмов функционирования восприятия и памяти основано на активизации (в том числе) особых структур памяти, следов прежнего опыта, «записанных» в памяти и извлекаемых из нее под воздействием тех или иных новых внешних впечатлений. Понятно, что эти энграммы – те же впечатления, но полученные из прошлого опыта и в прошлом же и зафиксированные. Ясно также, что идея энграммы предполагает метафору все той же телесности сознания и вообще психики, во всяком случае, наличие некой поверхности, на которой «записывается» некоторый опыт (напомним, кстати, что, согласно Фрейду, сознание и есть «функция поверхности». Базовым положением в данном оказывается допущение того, что «восприятие представляет собой приравнивание имеющихся у индивидуума энграмм (образов памяти) к только что возникшему комплексу ощущений…» (См.: Роршах Г. Психодиагностика / Пер. В.И. Николаева. М., 2003. С. 22).
7.   В этом проблема и всякой реликвии: она лишь подчеркивает отсутствие, недоступность чего-то важного. И именно эта недоступность, наличие «дали», дистанции-расстояния делает реликвию реликвией –  священным, понятым мифологично, то есть опять-таки в заместительном смысле.
8.   Напомню, что междисциплинарная терминология эквивалентна по своей и природе, и функции – именно как проявление интертекстуальности – образам переходных процессов, в первую очередь, конечно же, экзистенциального порядка: любой перенос (трансфер) – это аспект всеобщей (тотальной) коммуникативности, смещений и перемещений смысла в горизонте человеческого опыта, который не может не быть символическим в перспективе трансцендентности всякого земного существования.
9.   Архитектура уже в античности – часть риторической мнемотехники, регулирующей порядок речи и связь ее с памятью (образы помещаются в воображаемое, но конкретное пространство). Отсюда – превращение архитектуры в «ведущую метафору организации памяти» наряду с такими, например, типами как «магазин» и «доска» (см: Pethes N., Ruchatz J. Gedächtnis und Erinnerung… S. 52). Стоит помнить, что и «деконструкция» – тоже метафора архитектурная: у Хайдеггера речь идет о «деструкции», у Гуссерля – вообще о «редукции», которая в качестве «эпохэ» соединена и со скрытым смыслом исторической эпохи как не просто значимого периода времени, а именно сдвига, слома и перелома истории.
10.   Ibid. S. 326.
11.   Ibid. S. 326, между прочим – со ссылкой на «Мартириум» А. Грабара (1946). Стоит обратить внимание на заведомо заданные религиоведческие, но не теологические установки (реликвия как часть «культа мертвых» – и это в рамках христианской традиции). Профанный характер этих установок – предмет отдельного разговора. Важно учитывать, что в данном случае «профанное» – почти синоним «научного». О том, что может быть реальной и живой альтернативой как культу мертвых, так и культу научного знания, – чуть ниже.
12.   Обращаем внимание на аспект «моментальности», который не есть мгновение.
13.   Обращаем внимание, что немецкий язык позволяет наглядно в виде заглавной буквы выделять именно субстантивированное прилагательное или не делать этого (как в данном случае). Причина тому – чуть позднее станет, как нам кажется, понятной.
14.   Ibid. S. 327. Авторство концепта принадлежит Н. Абрахаму и М. Торок (см.: Abraham N., Torok M. La crypte au sein du moi // Id. L’ecorce et le noyau. Paris, 1987). Приводимое ниже метафизическое расширение концепции – достижение уже Ж. Деррида (за исключением пунктов 12 и 13, которые на нашей совести).
15.   См. его предисловие к немецкому изданию книги Абрахама и Торок: Abraham N., Torok M. Kryptonymie. Das Verbarium des Wolfsmanns. Frankfurt am Main, Berlin, Wien. 1979. S. 5–58.
16.   Мысль, вероятно, требует объяснения. Материальность плана означающего во всяком знаке (его звучание, или его визуальность, тактильность и проч.), как известно, обеспечивает его (знака) относительную (для Деррида – абсолютную) независимость от плана означаемого (всей конкретной референции). Именно это обстоятельство – наличие своего рода материальной оболочки вокруг заключенного в ней значения – можно истолковывать, в том числе, и психоаналитически (а также метапсихологически и, в конце концов, метафизически): эта оболочка – защитный экран Эго, рискующего, однако, оказаться в плену своей невротической квази-обороны. Но тогда получается, что всякий язык – почти что невроз, потенциально аутичное если не самоумерщвление, то самопогребение Эго, теряющего себя в фактически суперэгональных иллюзиях криптологической безопасности, достигнутой, повторяем, за счет обрубания всех внешних связей, то есть опять же референциальной семантики…
17.   Обращаем внимание на дилемму: или консервация, или вытеснение, то есть символическое избавление. Перед нами, строго говоря, два способа обращения с искусством, с теми же памятниками.
18.   Tietze H. Lebendige Kunstwissenschaft. Zur Krise der Kunst… S. 69.