А.В. Трушникова (СПбГУ)
Бесстолпные храмы Пскова конца XIV – начала XVI в. К вопросу о балканских аналогах

Проблема генезиса конструкций псковских бесстолпных перекрытий за долгую историю ее изучения решалась в рамках двух противоположных гипотез: местного происхождения и заимствования с последующей переработкой в собственных формах. Сторонники автохтонности псковского решения находили для него разные источники: ступенчато-повышенные подпружные арки и стремление передать нагрузку главы на стены (А.И. Некрасов и К.К. Романов), технические приемы каменщиков и сложившийся образ мышления (Ю.П. Спегальский). Предлагались и разнообразные источники влияний: центрально-венчатые деревянные перекрытия (Л. Сумбадзе), домонгольские прототипы, зодчество южных славян (Н.И. Брунов); в последнем предполагают родину не только архитектурного решения, но, возможно, и самих мастеров – авторов не сохранившихся до наших дней псковских построек (Вл.В. Седов).
Надо сказать, что во всех исследованиях, кроме работы А.И. Комеча «Каменная летопись Пскова» и отдельных замечаний А.И. Некрасова и Ю.П. Спегальского об интерьерах бесстолпных церквей, чувствуется некоторый схематизм, словно формы конкретных памятников слишком стандартны, конструкции типичны, чтобы о каждом храме говорить индивидуально. Таковы издержки подхода, учитывающего только типологию и иконографию конструктивных решений, но игнорирующего вопросы стилистического характера: пропорции форм, выразительность пространства и массы. Между тем, именно последнее определяет конечное своеобразие памятников и позволяет судить о художественном процессе. Для дальнейшего изучения бесстолпных храмов Пскова и решения вопроса о происхождении их конструкций очевидна необходимость более пристального внимания к архитектурным формам и характеру внутреннего пространства, определения относительных датировок памятников и отдельного рассмотрения предполагаемых балканских аналогов.
***
Самым ранним известным нам случаем применения бесстолпной конструкции перекрытия в Пскове является церковь Феодора Стратилата в Довмонтовом городе 1385 г. В интерьере на южной стене обнаружены лопатки шириной 0,5–0,6 м при выносе 10–11 см; восточная разделена на две части пазом для алтарной преграды¹. На северной стене, а также на фасадах лопатки не сохранились, что не позволяет составить представление о соотношении конструкции и внешних членений. Однако, судя по расположению внутренних лопаток, купол был несколько смещен к алтарной части.
До разрушения в годы Великой Отечественной войны в первоначальном виде до уровня сводов сохранялась церковь Никиты Гусятника. Храм Никитского монастыря, возведенный в 1470 г., имел немного вытянутый в плане по оси восток-запад главный объем. После перестройки верхних частей в интерьере лопатки шириной 1 м (вынос 7–9 см) не обнаруживали соответствия с существовавшим перекрытием в виде цилиндрического свода с распалубкой, а восточная пара даже не совпадала с подкупольным пространством. Однако в первоначальном решении наличие достаточно широких (в пространстве такого масштаба) лопаток должно было быть оправдано: возможно, они продолжались арками, промежуток между которыми с севера и юга был перекрыт поперечными сводами, а в центре располагался барабан главы. В таком случае оставшиеся компартименты с запада и востока перекрывались отдельными сводами, примыкавшими к своеобразным подпружным аркам. Учитывая характер первоначального членения фасадов на три прясла лопатками, практически совпадающими с внутренними членениями, можно подумать, что убранство фасадов бесстолпного храма неслучайно аналогично декору крестово-купольных церквей с отдельно стоящими опорами. Для средневекового зодчества в принципе характерно стремление небольшим по размерам постройкам придавать облик более значительный за счет сходных с большими храмами пропорций и решений фасадов. Но объясняется ли декор бесстолпной церкви Никиты только стремлением к большей представительности? Возможно, в данном случае прообразом бесстолпной конструкции являлись псковские четырехстолпные храмы со ступенчато повышенными подпружными арками, и именно образ центрального ядра большого храма зодчие стремились повторить в маленькой постройке, где роль подкупольных опор играли отрезки стен, выделенные лопатками, как в интерьере, так и на фасадах.
Предположительно в формах после перестройки 1480 г. на чертеже И.Ф. Годовикова был запечатлен бесстолпный храм Св. Афанасия в Довмонтовом городе. Схематичность графического языка не сохранила данные о характере его перекрытия, но поскольку в плане чертеж зафиксировал фасадные членения – уступы лопаток, можно предполагать, что отсутствие выступов в интерьере соответствовало действительности. Не исключено, что внутренние лопатки отсутствовали и в первоначальном здании 1438 г. При отсутствии каких-либо данных о бесстолпных постройках первой половины XV в. это ценное свидетельство разнообразия бесстолпных конструкций.
Согласно храмозданной надписи на изразцовом поясе, окаймлявшем верх барабана, в 1496 г. была возведена Воскресенская церковь в удаленном от Пскова селе Пустое Воскресение. Внутреннее пространство, в плане близкое к квадрату (6,2 х 6 м), перекрыто системой так называемых «ступенчатых сводов». Строго говоря, с запада и востока между боковыми стенами перекинуты повышающиеся к центру пары арок, причем арки, наиболее близкие к центру, по сути, являются подпружными, так как наряду с поперечными ступенчатыми сводиками поддерживают купол. При этом пяты арок расположены чуть выше порталов, их пролет совпадает с шириной всего внутреннего пространства, а шелыги сопоставимы с шириной подкупольного просвета. В небольшом объеме интерьера перекрытие из пяти ступеней близкой ширины, крупным шагом поднимающихся к центру, увенчанному небольшой главой, производит монументальное впечатление, а общая конструктивная ясность воплощения образа центрической купольной постройки обогащается ритмической перекличкой отдельных архитектурных форм: круглящихся очертаний разнонаправленных и разновеликих сводов, барабана и купола.
Убранство фасадов (кроме гладкого восточного) своими трехчастными членениями с многолопастными завершениями напоминает традиционный декор четырехстолпных храмов, но имеет значительное отличие – все лопатки начинаются над порталами, чуть ниже пят крайних арок перекрытия. Такая особенность может объясняться стремлением выделить и усилить конструктивное основание для перекрытия – нижнюю часть стен и облегчить верхние части с внешней стороны «выемкой» прясел – широких плоскостей более тонкой кладки стен, в которую с внутренней стороны также включаются голосники. И всё же, использование именно такого мотива декора, а по мнению А.И. Комеча – и выразительность поднимающихся ступенчатых сводов², восходят к четырехстолпным храмам. Более того, восточные лопатки боковых фасадов совпадают с восточной подпружной аркой, а западные смещены относительно западной подпружной арки на половину ее шелыги, что в контексте архитектуры конца XV в. не превышает сходных отклонений в четырехстолпных храмах, где внешние членения не следуют смещению глав к востоку (например, церкви Георгия со Взвоза 1494 г. и Богоявления с Запсковья 1496 г.). Таким образом, формы храма в Пустом Воскресении дают основания для сближения псковских бесстолпных церквей с большими крестово-купольными храмами не только на уровне повторения декора, но и на уровне основы конструктивного замысла и его воплощения зодчими.
Церковь Никольского монастыря у Каменной ограды точно не относится к времени первого летописного упоминания обители в 1453 г. Однако в силу объективных трудностей датировки псковских памятников принята широкая дата возведения этого храма – XV–XVI вв. Основной объем церкви, поставленной на подклет, перекрыт сводом с несущей распалубкой. Примененная здесь бесстолпная конструкция, пожалуй, наиболее простая, но по-своему интересная в своей лаконичности: два отрезка полуциркульного свода и два поперечных коробовых свода поддерживают купол. Расположение пят сводов на довольно высоком уровне не нарушает цельности внутреннего пространства и придает ему высоту. Общий строй завершения крестообразен – основной оси перекрытия симметричными сводами противопоставлена широкая распалубка с куполом в центре.
При изучении бесстолпных конструкций псковских храмов нельзя выстраивать хронологические ряды по принципу развития форм от простых к сложным, поскольку даже сохранившиеся постройки свидетельствуют о практически одновременном использовании разных решений и их последующем применении в памятниках зрелого XVI в. Однако ряд других признаков позволяет несколько конкретизировать датировку постройки Никольской церкви, определив ее нижнюю границу как конец XV в.: частота рядоположения голосников в люнетах сопоставима с церковью Варлаама Хутынского на Званнице 1495 г.; лаконичный набор поясков в завершении барабана, форма окон и их обрамлений аналогичны декору церквей конца XV в., например, храму Георгия со Взвоза. Высота апсиды, превышающая половину высоты четверика, не позволяет отнести Никольский храм к ряду построек зрелого XVI в. Косвенным основанием для более поздней датировки может служить тот факт, что самый ранний датированный пример псковского бесстолпного храма с подклетом – церковь Николы Снетогорского монастыря – построена в 1512–1519 гг.³ Но полностью исключать возможность возведения Никольского храма Каменноградского монастыря до 1510 г., на наш взгляд, нельзя. Устройство подклета могло и предшествовать Снетогорскому монастырю, где, по сути, был возведен сложный архитектурный комплекс из церкви и трапезной на подклете. Ещё во время работы в Москве в 1474–1489 гг. псковские зодчие возводили в Кремле храмы на подклетах: церковь Ризоположения и Благовещенский собор.
Традиционно широко датируется XV–XVI вв. и церковь Петра и Павла Сереткина монастыря, в которой использована оригинальная система перекрытия «перекрещивающимися сводами». Среди более поздних пристроек выделяется близкий к кубическому объем древнего храма – одноглавый четверик 10 х 8 м с одной апсидой. Внутреннее пространство подчеркнуто центрично за счет особенного решения завершения – постепенного уменьшения проема для кольца барабана между пересекающимися арками с каждой следующей ступенью до тех пор, пока ширина просвета не составила практически треть от ширины перекрываемого пространства, что совпадает с наиболее распространенным модулем подкупольного пространства четырехстолпных псковских храмов. Среди бесстолпных конструкций перекрытие Петропавловского храма наиболее близко структуре подкупольного пространства крестово-купольной церкви, только своды здесь опираются не на отдельно стоящие или угловые опоры, а на стены и на расположенные ниже поперечные своды; в свою очередь, своеобразные повышенные подпружные арки опираются на продольные своды и на поперечные арки. В целом завершение церкви Петра и Павла организует весь интерьер ритмом арок, сужающихся с каждой следующей ступенью и возносящих купол над центрическим внутренним пространством. Но уточнить время возведения постройки крайне трудно: видимо, учитывая обилие голосников в люнетах, довольно низкую апсиду и «некоторую монотонность расчленения фасадов»⁴, придется ограничиться датировкой храма концом XV – первой третью XVI в.
В 1496 г. было закончено строительство церкви Богоявления с Запсковья с двумя придельными бесстолпными храмами⁵. Древняя конструкция бесстолпного перекрытия сохранилась только в северном приделе Трех святителей. Она состоит из двух коробовых сводов, разделенных поперечными ступенчатыми арками, несущими барабан и купол. В целом решение аналогично церкви Николы Каменноградского, но несколько сложнее: ступенчатые своды распалубки с одной стороны составляют ось, противоположенную более крупным формам коробовых сводов, направленным от входа к алтарю, а с другой – придают всему внутреннему пространству большую цельность, плавность перехода завершения от сводов к куполу. В интерьере церкви Богоявления, как отмечает А.И. Комеч, за счет понижения высоты основного объема при перекрытии ступенчатыми сводами главными в формировании композиции также становятся глава и спокойно расходящиеся к стенам ступени сводов⁶. Можно сказать, что в придельных храмах однородность сводчатого, объединяющего и осеняющего завершения основного храма была претворена в еще более концентрированных формах бесстолпного перекрытия.
Важно отметить, что такое решение завершения в системе ступенчатых сводов крестово-купольного четырехстолпного храма, которое бы «собирало все части здания от периферии к центру» и придавало бы интерьеру «непререкаемую зрительную цельность»⁷, среди сохранившихся памятников впервые явлено в церкви Успения Богоматери в Мелётове 1461–1462 гг. В другом варианте решения сводов «из-за цельности и однородности развития каменной оболочки»⁸ единым воспринимается интерьер церкви Георгия со Взвоза, 1494 г., где центральные подпружные арки вообще не выделены в кладке свода. В контексте этих поисков представляется логичным и развитие бесстолпных систем перекрытий для храмов меньших размеров, и для приделов. При отсутствии столбов пространство априори едино и цельно, но известные нам бесстолпные конструкции следуют тем же линиям: намеченному в Мелётове и развитому в Богоявленской церкви сочетанию высоты и слитности форм перекрытия сходящимися к центру ступенчатыми сводами (храмы в Пустом Воскресении и Сереткине монастыре). В других случаях, аналогично храму Георгия со Взвоза, бесстолпные конструкции стремятся к цельности завершения крестом ясных форм сводов, на пересечении которых врезан барабан купола (придел Трех святителей Богоявленской церкви и храм Николы от Каменной ограды).
В Пскове существовал еще один вариант перекрытия бесстолпных храмов, сочетающий разнообразные своды и арки. Он сохранился в южном приделе Успения церкви Михаила Архангела с Городца. Немного вытянутое по оси восток-запад помещение делилось на три части (центральная шире боковых в 2 раза) двумя поперечными арками на консолях (шириной более 1 м). Эти арки и перпендикулярные им своды несли купол, а оставшееся пространство с востока и запада перекрывала композиция из полуцилиндрических сводов, примыкающих к аркам и несущих коробовые сводики. Основной храм претерпел множество перестроек, и время возведения придела определить очень сложно. Находя лишь одну аналогию перекрытию Успенского придела в Никольском храме Снетогорского монастыря 1512–1519 гг., где арки с поперечными сводами несут купол, а сопоставимые с подкупольным пространством боковые объемы перекрыты коробовыми сводами, Вл.В. Седов считает эту постройку «подготовительной ступенью к конструктивным поискам мастеров в южном приделе храма Михаила Архангела», решение которого напоминает московский крещатый свод⁹. Однако, как мы уже отмечали, относительные датировки псковских бесстолпных храмов на основе аналогий или по степени «замысловатости» конструкции исключены: представляется невозможным выделить среди них архаичные или подготовительные стадии, в каждом конкретном случае необходимы иные датирующие признаки. В пользу датировки XV в. Успенского придела церкви храма Михаила Архангела с Городца могут говорить два обстоятельства: устройство только ниши жертвенника в толще кладки северного угла, аналогичное изображенному на чертеже И.Ф. Годовикова в церкви Афанасия в Довмонтовом городе (с конца XV в. устраивались две ниши по сторонам апсиды) и расположение придела у западной части южного фасада Михайловского храма, совершенно нетипичное для памятников ХVI в., в которых вслед за храмом Богоявления с Запсковья приделы располагаются у апсид основного храма.
***
Наиболее полно и последовательно проблема вероятной взаимосвязи псковских и балканских бесстолпных храмов была рассмотрена Вл.В. Седовым, однако выстроенная исследователем картина нуждается в пересмотре. Среди балканских построек, в которых использована композиция со сводами, опирающимися на своды, Вл.В. Седов выделил памятники XIV–XV вв. в центральной Сербии (Моравская школа) как близкие по решению сводов к псковским бесстолпным церквям или «полностью совпадающие» по композиции сводов и увидел в них источник воспринятого Псковом «типа маленького бесстолпного храма с несущей распалубкой» или со ступенчатой распалубкой, а также внутренними лопатками¹⁰.
При более детальном рассмотрении балканские аналоги оказываются отнюдь не столь близкими древнерусским памятникам. Прежде всего, характер лопаток в интерьере первого известного бесстолпного храма Пскова – церкви Феодора Стратилата в Довмонтовом городе 1385 г. – и в церкви Никиты Гусятника 1470 г. совершенно отличен от балканских построек. Несопоставимы конструктивные роли столь различных по выносу выступов: не более 11 см в псковских храмах против обычных 30–45 см в сербских церквях. Кроме того, памятники Моравской школы в подавляющем большинстве – триконхи, и Вл.В. Седов включает в ряд аналогий сводам псковских храмов церкви этого типа. Однако, например, в церкви Св. Стефана в Липовце 1350–1360 гг. ступенчатость сводов возникает именно из-за наличия боковых экседр-певниц, завершение которых ниже сводов основного объема, а потому купол с севера и юга поддерживают арки, несомые сводами над восточной и западной частью. В других памятниках, чтобы поднять купол выше уровня сводов, над конхами экседр вводили еще один-два уровня арок, опирающихся на поперечные своды наоса (придворная церковь Богородицы в Наупаре, 1350 г., храм монастыря Лепенац, ок. 1360 г., церковь в Мелентии, XV в.), на выделенные из сводов арки или на консоли (придворная церковь Св. Николая в Велуче, до 1370 г., храм Введения Богородицы монастыря Горняк, 1376–1380 гг.).
Важно отметить, что во всех этих постройках диаметр купола лишь немногим уступал ширине храма без боковых конх; узкие, но высокие ступени арок были предназначены именно для вознесения главы над основным объемом, а не для сужения подкупольного пространства. Выступающие пилоны в углах подкупольного квадрата принимали нагрузку от ступенчато расположенных подпружных арок и несущих их сводов или выделенных в сводах арок; распор конструкции перекрытия частично гасился и полукружиями экседр. Это решение совершенно отлично от конструктивных возможностей псковских бесстолпных церквей с внутренними лопатками. В XV в. в редких памятниках без боковых конх – церкви Николы под Шаторнье 1425 г. и храме в Орашье – вынос пилонов, на которые опираются поперечные подпружные арки, а с севера и юга ступени коробовых сводиков, достигает почти полуметра. Потому и этот маргинальный для Сербии вариант не обнаруживает конструктивной связи с псковскими храмами с лопатками в интерьере, в том числе из-за относительно поздней датировки.
Композиции ступенчатых перекрытий, осуществленных без поддержки выступов-пилонов, в Моравской Сербии весьма немногочисленны – Вл.В. Седов приводит два примера¹¹. В миниатюрной церкви Спаса в Призрене, возведенной ок. 1348 г., на восточный свод и западную арку на консолях с севера и юга опираются повышенные узкие арочки, несущие купол практически во всю ширину наоса (ок. 2,7 м; храм не является триконхонхом), что никоим образом не соотносится с псковскими бесстолпными храмами. Церковь Троицы в Горней Каменице середины XV в. упоминалась ещё Н.И. Бруновым как «бесспорный прототип псковской системе ступенчатых арок бесстолпных зданий»¹². Композиция сводов в принципе действительно схожа с псковскими памятниками конца XV в., но объемно-пространственная структура и конструктивное решение храма в целом иные. Здесь помимо ступенчатой несущей распалубки конструктивную роль играют и две боковые певницы, придающие сильно вытянутому с запада на восток пространству (примерно 6 х 3 м) крестообразность. Необычный прием конического сужения полкупольного квадрата к барабану добавляет ритмическую плавность завершению, перекликаясь с конхами апсиды и певниц. Центральный столп подкупольного пространства в интерьере акцентировался не столько высотностью, сколько архитектурными формами – ритмом восходящих от конх к куполу ступеней небольших сводов и пониженными объемами примыкающих экседр певниц.
Вл.В. Седов связывал возникновение моравских памятников с монастырской архитектурой, а распространение в Пскове этого типа бесстолпных храмов, осененных своеобразным крестовым «балдахином, напоминающим верхнюю зону четырехстолпного храма»¹³, – с монастырской культурой северных земель Древней Руси. На наш взгляд, в отношении Пскова, сохранившиеся памятники не позволяют делать однозначных выводов о природе заказа бесстолпных храмов, поскольку соотношение не связанных с монастырями церквей и монастырских храмов примерно равное.
При отсутствии данных об объемно-пространственном решении псковских бесстолпных храмов на протяжении первого столетия их существования все рассуждения об их происхождении гипотетичны. Но, по всей видимости, версия о балканском влиянии неприемлема даже на уровне образной связи разных архитектурных школ, не говоря уже о заимствовании конкретных принципов. Представляется вообще необязательным искать какой-то далекий источник форм для перекрытий построек настолько небольшого объема, что размещение в нем столбов сделало бы его чересчур тесным. Возможно, не только декор бесстолпных храмов Пскова восходит к четырехстолпным постройкам. По крайней мере, памятники конца XV – начала XVI в., как мы видели, являют несколько вариантов перекрытия, и конструктивно, и образно соотнесенных с современными или предшествующими им псковскими большими храмами. При плохой сохранности построек второй половины XIV – первой половины XV в. практически неразрешимым кажется вопрос о времени появления в псковской архитектуре повышенных подпружных арок. Не вдаваясь в полемику о том, где впервые на Руси были использованы ступенчатые своды – в Новгороде, Москве или Пскове, – обратим внимание на тот факт, что в 1330-е гг. в Никольской церкви в Изборске рукава креста были составлены из арок разной высоты. Поэтому нельзя исключать, что перекрытие церкви Феодора Стратилата в Довмонтовом городе могло осуществляться системой ступенчатых сводов и арок. Таким образом, псковские ступенчатые своды представляются нам результатом автохтонного развития псковской архитектурной школы, а их сходство с балканскими памятниками – не большим, чем с Ильинской церковью в Чернигове. Оно заключается в использовании приема опирающихся друг на друга арок или сводов разной высоты при создании совершенно разных по общему строю внутренних пространств.

Ссылки.

1.   Седов Вл.В. Церковь Никиты Гусятника XV в. в Пскове // Советская археология. М., 1986. № 3. С. 270.
2.   Комеч А.И. Каменная летопись Пскова XII – начала XVI в. М., 1993. С. 232.
3.   Седов Вл.В. Псковская архитектура XVI века. М., 1996. С. 34.
4.   Комеч А.И. Каменная летопись... С. 229.
5.   Спегальский Ю.П. Церковь Богоявления с Запсковья // Культура и искусство Древней Руси. Л., 1967. С. 117.
6.   Комеч А.И. Каменная летопись... С. 177, 182.
7.   Там же. С. 144.
8.   Там же. С. 166.
9.   Седов Вл.В. Псковская архитектура... С. 34.
10.   Он же. Балканские аналоги псковских бесстолпных храмов // Архитектура мира. Вып. 1. М., 1992. С. 67.
11.   Там же. С. 66.
12.   Брунов Н.И. О некоторых связях русской архитектуры с зодчеством южных славян // Архитектурное наследство. Вып. 2. М., 1952. С. 33.
13.   Седов Вл.В. Балканские аналоги псковских бесстолпных храмов... С. 69.