Е.В. Могилевская (СПбГУ)
К проблеме датировки группы боспорских акварельных пелик из собрания Государственного Эрмитажа¹

 В древности Боспор Киммерийский и Грецию связывали тесные экономические отношения. В Северное Причерноморье в большом количестве завозились аттические расписные сосуды. В IV в. до н.э. импорт произведений аттических керамических мастерских на территорию городов Северного Причерноморья резко возрос. Доказательством этого служат многочисленные находки превосходных по исполнению аттических сосудов в некрополях Пантикапея, Ольвии, Херсонеса и других северопричерноморских городов. После 320 г. до н.э. импорт постепенно сходит на нет, и это является причиной того, что керамические мастерские на Боспоре стали производить именно расписные вазы (производство обыкновенной глиняной посуды существовало и ранее). К образцам местной расписной керамики относятся боспорские сосуды с полихромной росписью, так называемые акварельные пелики².
Все исследователи, уделявшие внимание группе расписных сосудов, так или иначе касались вопроса их датировки. Исключением стал только Л.Э. Стефани, впервые опубликовавший сосуды в Отчете Императорской Археологической Комиссии за 1874 год³. В довольно объемной статье академик дает развернутую характеристику группе акварельных пелик, обращая особое внимание на технику исполнения росписей. Вопроса о времени бытования описываемых им вещей Л.Э. Стефани, к сожалению, не ставит. О.Ф. Вальдгауер в одном из своих сочинений, посвященных экспозиции Государственного Эрмитажа, датирует акварельные вазы III в. до н.э.⁴ В.Д. Блаватский в своих многочисленных трудах об искусстве античного мира приводит различные датировки группы акварельных пелик. Исследователь пишет, что сосуды с росписью накладными красками появились на Боспоре в конце IV в. до н.э. и, поначалу, сосуществовали с произведениями аттических мастерских, завезенных в Северное Причерноморье. По мнению автора, акварельные пелики производились на Боспоре в III-II вв. до н.э.⁵ В.Ф. Гайдукевич в книге «Боспорское царство» дает довольно подробную характеристику группе ваз с накладными красками. Исследователь говорит о чертах сходства между аттическими и боспорскими вазами и причину возникновения производства сосудов с акварельной росписью усматривает в прекращении выделки расписной керамики Афинами. Касаясь вопроса датировки группы боспорских сосудов, он пишет, что в конце IV в. до н.э. на Боспоре возникло производство расписных ваз, получивших распространение в III и II вв. до н.э.⁶ А.П. Иванова, исследуя проблемы искусства античных городов Северного Причерноморья, вскользь упоминает группу акварельных ваз, говоря, что их производство началось на рубеже IV-III вв. до н.э., указывая те же причины, что и В.Ф. Гайдукевич, и умалчивая о дате завершения их производства⁷. Т.Н. Книпович дает полный анализ группе полихромных боспорских ваз, уделив больше внимания технике нанесения, сюжетам и смысловому содержанию росписей акварельных ваз. О времени бытования сосудов исследовательница упоминает вскользь и, не вдаваясь в подробности, говорит, что производить акварельные сосуды на Боспоре начали в конце IV в. до н.э.⁸ М.М. Кобылина в очерке, посвященном Фанагории, определяет время бытования сосудов с росписью накладными красками концом IV–I вв. до н.э.⁹ Г.И. Соколов поддерживает мнение своих предшественников о том, что акварельные пелики начали производиться на Боспоре в конце IV в. до н.э. и получили распространение уже в III в. до н.э. как замена аттическим расписным вазам¹⁰.
Из зарубежных исследователей проблеме датировки группы сосудов с росписью накладными красками уделил внимание только К. Шефолд, который отнес одну пелику из собрания Государственного Эрмитажа к концу IV в. до н.э., а точнее к 320-300 гг. до н.э.¹¹
В современных изданиях¹², как правило, публикуются не все вазы, входящие в рассматриваемую группу, а только отдельные экземпляры. Датируются сосуды широко: III-II вв. до н.э.
Итогом краткого рассмотрения исследовательской литературы, посвященной группе акварельных пелик, могут стать следующие выводы. Во-первых, ученые больше интересовались техникой исполнения росписей, расшифровкой их смыслового значения, включением группы ваз в контекст развития античной вазописи в целом. Во-вторых, вопросы датировки если и были подняты, то они не являлись главными и определяющими для исследователей.
Для датировки группы акварельных пелик первостепенное значение имеет археологический контекст. Найденные вместе с сосудами вещи могут пролить свет на время их бытования. С другой стороны, детальное рассмотрение техники нанесения росписи и анализ её стилистики также принципиально важны в этом отношении.
Практически все вазы рассматриваемой группы были найдены при раскопках некрополя древнего Пантикапея (ныне – Керчь). Насколько мне известно, только один сосуд был обнаружен на территории некрополя древней Гермонассы (ныне – Тамань). Первые находки пелик с акварельной росписью относятся к 1853 г., когда при раскопках горы Митридат в одной из открытых катакомб были обнаружены две вазы с росписью накладными красками¹³. Большая часть сосудов с такой росписью происходит из захоронений и сопровождается точными археологическими данными. Однако в некоторых случаях с точностью назвать место находки невозможно, так как вещи поступили в коллекцию Эрмитажа либо посылкой из Керченского музея, либо из расформированной в советское время коллекции Императорской археологической комиссии.
Все сосуды выполнены из местной боспорской глины, которая по качеству сильно уступает аттической. На поверхности пелик видны многочисленные мелкие  повреждения, вызванные выгоранием частиц керамической массы во время обжига. Роспись накладными органическими красками наносилась после обжига, поэтому совершенно очевидно, что повреждения красочного слоя вызваны не особенностями технологии производства керамических сосудов, а появились с течением времени. Из семнадцати сосудов выделяется группа, состоящая из восьми пелик, глина которых имеет черно-серый цвет. У остальных девяти цвет глины терракотовый. Различиями в цвете глины обусловлен и характер росписей. По способу их нанесения можно выделить несколько подгрупп.
В первой подгруппе, состоящей из красноглиняных сосудов, рисунок наносился черной краской на обожженную поверхность без дополнительной грунтовки поверхности и без добавления цветных красок.
Вторую подгруппу образует только одна ваза с погрудным изображением женщины анфас. Её рисунок тоже нанесён черной краской по обожженной поверхности сосуда без грунта, но к черной краске добавлены цветные (белая, красная, розовая). Краски были использованы только для лицевой стороны сосуда, на оборотной стороне роспись выполнена черной краской по терракотовому фону.
Росписи на поверхности красноглиняных сосудов, отнесенных к третьей подгруппе, выполнены следующим образом: на обожженную поверхность сначала наносился светлый грунт, потом – сама роспись с помощью черной и цветных красок. Скорее всего, сначала наносилась черная краска, ею выполнялся орнамент и заполнялось пространство между элементами будущей композиции. Затем наносились цветные краски. Предположить, что порядок выполнения росписей был именно таким, нам позволяют «огрехи» мастеров (цветные краски выходят за границы контуров, нанесенных черной краской).
Четвертая группа состоит из пяти черноглиняных ваз, росписи на которых выполнены прямо по обожженной поверхности (Илл. 1). Так как поверхность сосуда сама по себе черная, мастера использовали красно-оранжевую краску для того, чтобы имитировать терракотовый цвет обожженной глины. Разноцветные краски по-прежнему применяются только для лицевой стороны сосудов, причём они становятся намного ярче и выразительней по сравнению с красками, применявшимися для производства сосудов описанных выше подгрупп. К тому же, по сравнению с предыдущими сосудами, мастера иначе пользуются красками и иначе размещают фигуры на изобразительном поле ваз. Если роспись на упомянутых выше вазах весьма условна, то в этой подгруппе условность в изображении фигур исчезает, появляется разнообразие ракурсов, обогащается динамика поз. Полихромия применяется для изображения деталей костюма.
Пятая подгруппа состоит из черноглиняных ваз, на которых росписи были выполнены по предварительно нанесенному светлому грунту, причем грунт был нанесен в контурах будущего изображения. Надо отметить, что такой способ нанесения рисунка обеспечивает ему гораздо лучшую сохранность по сравнению с нанесенными без грунта росписями.
Для акварельных пелик в целом характерно подражание аттической краснофигурной вазописи, которое выражается не только в сохранении традиционной формы сосуда, использовании устойчиво повторяющихся сюжетов и композиционных схем, но и в подчеркивании главенства лицевой стороны посредством её выделения многоцветием красок. Однако, помимо иной техники нанесения росписи, отличительной чертой акварельных пелик является расширение палитры, с которой работали боспорские мастера, а также применение оттенков цвета, светотеневая моделировка фигур, усиливающая впечатление их объёмности.
Всем рассматриваемым сосудам присуща обильная орнаментация. Следуя аттическим образцам, мастера размещали орнамент на отогнутом крае венчика, на горле, под ручками и в виде фризов или полос, обозначающих нижнюю границу изображений. При рассмотрении системы орнаментации акварельных пелик в целом, создается ощущение, что вазописцы собрали вместе все известные по аттическим вазам орнаментальные мотивы и, переработав, использовали в декоре сосудов. Однако, как было оговорено выше, существовали законы, которым мастера следовали при составлении орнаментальной части росписи. Орнаментальные цветные пояса наряду с другими живописными приёмами служили для подчеркивания первостепенного значения лицевой стороны. Рисунки порой выходят за границы изобразительного поля тулова, перекрывая полосы орнамента, из чего следует вывод, что главная роспись наносилась после орнаментации. Мастера старались покрыть декором всю поверхность, не оставляя на лицевой и оборотной стороне тулова незаполненных орнаментом участков сосуда вне пределов той части поля, где помещался основной сюжет. Можно допустить, что орнамент не заключал в себе особого сакрального смысла и применялся только как украшение вазы, однако случайным набор орнаментальных элементов тоже не был¹⁴. Несмотря на переработку боспорскими мастерами программы орнаментации, в целом в ней сохраняется преемственность, восходящая к орнаменту пелик Керченского стиля.
В росписях лицевой стороны акварельных пелик встречаются несколько сюжетов: битва амазонок и греков, бой амазонки с греком, амазонка и аримасп сражаются с грифоном, протомы амазонки и коня, две протомы амазонок, сирены у треножника, женская голова анфас, гирлянда из ветвей и лент.
На оборотной стороне практически всех рассматриваемых сосудов изображены обращенные друг к другу лицом задрапированные в гиматии фигуры мистов¹⁵, между которыми может располагаться стела. Эти изображения выполнены бегло, без особой тщательности. На акварельных пеликах головы мистов всегда лишены волос, на лицах сильно выделяется крупный нос. Фигуры очень большие, иногда складки плащей мистов перекрывают друг друга.
Все сюжеты, изображенные на эрмитажных акварельных пеликах, связаны с загробной жизнью, представлениями боспорян о переходе мертвых в иной мир. В них прослеживается тесная связь с культом Великой богини подземного царства – синкретического божества, совмещающего в себе черты культа Афродиты, Деметры и Персефоны. Иконография персонажей унаследована от керченских пелик и находит почти прямые параллели в росписях боспорских гробниц.
Шесть ваз были найдены вместе с монетами, причем монеты находились во рту погребенных, что отсылает нас к греческой традиции захоронения умерших, которым  в ротовую полость клали «обол Харона» для уплаты перевозчику через реку Стикс. Монеты могли бы стать надежным хронологическим маркером, но большинство из них настолько сильно повреждены окислами, что изображение на аверсе и реверсе неразборчиво. Только две пелики – П.1867.36 и П.1917.1 – найдены с довольно хорошо сохранившимися медными монетами, на которых прочитывается изображение¹⁶. В гробнице, где обнаружена пелика П.1867.36, во рту погребённого была помещена монета с изображением головы Пана на одной стороне, а на другой – лука и стрелы и надписью «ПАN». А.Н. Зограф пишет, что такой тип монет был введен в оборот в Пантикапее в начале III в. до н.э. и просуществовал примерно до 250 г. до н.э.¹⁷ В.А. Анохин корректирует датировку А.Н. Зографа и пишет, что подобные монеты были распространены в Пантикапее около 275-245 гг. до н.э.¹⁸ Что касается второй монеты, найденной вместе с вазой П.1917.1, то в архивных документах упоминается лишь изображение Пана на одной стороне¹⁹. Изображение головы Пана появляется на пантикапейских монетах во втором десятилетии IV в. до н.э.²⁰ и сохраняется довольно долго, поэтому, учитывая, что данных относительно изображения на реверсе нет, её датировка затруднена.
Две пелики были обнаружены вместе с алабастрами финикийского стекла, которые датированы Н.З. Куниной второй половиной IV в. до н.э.²¹ Остальные сосуды обнаружены вместе с обломками мечей, стригилей и простыми глиняными кувшинами, которые не дают значимой информации для определения времени бытования вещи.
Учитывая трудности, возникающие вследствие недостаточной надёжности сопровождающего археологического материала, главным инструментом для датировки вещей оказывается анализ изображенных на вазах сюжетов, стиля и техники нанесения росписи, особенностей применения красок. Пелики П.1872.21, П.1872.22 ближе всего стоят к Керченским по сюжетам и технике исполнения росписи, являясь, тем не менее, самобытными изделиями, хотя и невысокого качества. Вазы П.1867.36, ПАН.193 близки по форме, размеру и сюжету, но применение полихромии в росписи лицевой стороны у них совершенно разное. Выделяется группа, состоящая из трёх пелик (П.1853.68, П.1874.49 и Т.1916.2), в которой сосуды имеют сходные пропорции и размеры, причём на двух из них помещено изображение на одинаковый сюжет. Черноглиняные вазы тоже образуют группу со схожими чертами в росписи и применении цвета.
Исходя из особенностей росписи, формы и размеров, боспорские акварельные пелики можно датировать следующим образом: самые ранние – П.1872.21 и 1872.22, их можно отнести к последнему десятилетию IV в. до н.э. – началу III в. до н.э. Дата найденных вместе с ними алабастров указывает на конец IV в. до н.э. В пользу этой даты свидетельствует и безыскусность рисунка, а также то, что под роспись мастера не наносили грунт. Все оставшиеся пелики, в том числе, черноглиняные, можно датировать первой половиной III в. до н.э., но среди них отчетливо выделяется несколько различных по технике, форме и цвету глины подгрупп. Вазы небольшого размера (П.1853.69, П.1867.36, П.1873.181, ПАН.193) из обычной глины по пропорциям и по характеру использования красок близки Керченским вазам, поэтому разумно было бы предположить, что они были выполнены раньше, чем группа из трех больших сосудов (П.1853.68, П.1874.49, Т.1916.2) – то есть в первой половине III в. до н.э. Большие вазы из глины обычного терракотового цвета, высота которых превышает 30 см, образуют единую группу и представляют следующий шаг в развитии боспорской вазовой живописи. Мастера не боятся использовать ракурсы и применять несколько оттенков одного цвета, что позволяет говорить о возросшем мастерстве местных художников. Исходя из этого, группу из трех больших красноглиняных пелик следует считать переходной от небольших, почти полностью повторяющих Керченские сосуды, к черноглиняным. Черноглиняные сосуды – самые поздние из рассматриваемых ваз. В пользу разновременности с остальными вазами группы говорит тот факт, что черноглиняные пелики не были найдены в одном погребении с красноглиняными сосудами. Сюжеты, изображенные на них, тоже заимствованы из набора, присущего пеликам Керченского стиля. Мастерство художников в использовании цвета на черноглиняных сосудах достигает апогея. В мельчайших деталях прорисован каждый фрагмент росписи, мелкими мазками обозначены блики на лицах героев, использованы оттенки одного цвета. Некоторые росписи черноглиняных пелик (П.1866.51) напоминают фресковую живопись, и даже по технике исполнения изображений эти вазы сближаются с росписями склепов. Исходя из всего сказанного, группу черноглиняных сосудов следует признать самой поздней из всех рассматриваемых акварельных пелик и отнести к середине III в. до н.э.
Таким образом, особенности техники исполнения росписи, орнаментация, сюжеты и археологический контекст, подводят к следующим выводам: боспорские акварельные пелики появились как замена краснофигурной аттической керамике, но с течением времени стали относительно самостоятельным явлением местного художественного ремесла. Сначала, в самом конце IV – начале III в. до н.э., сосуды были небольшого размера, на них изображались протомы амазонок и коня, причем мастера порой изменяли традиционную иконографию этого сюжета, известную по пеликам Керченского стиля. Затем размеры ваз увеличиваются, появляются изображения сирен у треножника, сцены сражений между амазонками и греками – эти вазы можно отнести к первой половине III в. до н.э. Черноглиняные вазы представляют собой последний этап существования боспорских акварельных пелик, их можно датировать серединой III в. до н.э.