Н.М. Абраменко (МГУ имени М.В. Ломоносова)
Святые князья Борис и Глеб как заступники русского войска в произведениях XVI–XVII веков
В иконографии святых князей Бориса и Глеба важное место занимают образы, в которых отражается одна из граней их почитания в русской средневековой культуре — воинский аспект их культа. В целом ряде сцен святые братья представлены как помощники в битвах, где они принимают участие вместе с русским воинством.
Традиция почитания Бориса и Глеба как воинов, заступников Русской земли опирается на тексты их житий, написанных в последней трети XI – первой половине XII в. Первоначально данный аспект княжеского культа находит отражение только в письменности. Со второй половины XIII в. в разного рода текстах появляются эпизоды с участием святых князей в качестве воинов во вполне конкретных сражениях [31, с. 91‒92]. Первое подобное упоминание встречается в «Житии Александра Невского», где говорится о том, что князь Александр Ярославич (в 1240 г., начиная Невскую битву) вступил в бой «въ день въскресениа, иуля въ 15, имеяше веру велику къ святыма мученикома Борису и Глебу» [7, с. 360]. Такое замечание Жития не случайно, поскольку день начала похода, 15 июля, совпадает с днем смерти князя Владимира, отца святых братьев.
В XIV–XV вв. воинские чудеса Бориса и Глеба упоминаются более или менее постоянно, что отражается в летописных «благодарственных формулах». Например, в 1301 г. победа новгородцев над шведами под Венцом была достигнута «силою святыя Софья и помощью святою Бориса и Глеба», а в 1348 г. ореховецкий поход был выигран «милостью божьею и святеи Софеи заступлением … и святою мученику христову Бориса и Глеба помощью» [31, с. 91]. Отметим, что в двух сохранившихся от конца XIV в. иллюстрированных житийных циклах святых князей — в миниатюрах к Сказанию о Борисе и Глебе в Сильвестровском сборнике (РГАДА, Син. тип. 381) [24], и в житийной иконе из Коломны (Государственная Третьяковская галерея) [4, кат. 58] эти новые мотивы еще не отразились.
Однако в XV в. складываются новые варианты иконографии Бориса и Глеба, где воинская тематика приобретает важную роль. В иконах «Битва новгородцев с суздальцами» («Чудо от иконы Богоматери Знамение») [1, т. 1, кат. 103; 13, с. 35‒36; 22, с. 30‒35; 23,
с. 112–115; 28, кат. 11, с. 217‒220, кат. 18, с. 229‒230], где изображаются события 1170 г., впервые появляются изображения Бориса и Глеба, скачущих на конях во главе русского войска. Включение святых князей в эти композиции не основано на тексте «Сказания об иконе Богоматери Знамение», где князья не упоминаются, а является, очевидно, следствием характерной для эпохи активизации воинской темы в иконографии Бориса и Глеба. Аналогичная композиционная схема, представляющая святых князей во главе русского воинства, используется в миниатюре «Битва на реке Альте» из лицевого жития Бориса и Глеба конца XV в. из собрания Н.П. Лихачева [16]. Сражение на реке Альте, месте гибели Бориса, произошло в 1019 г. между убийцей святых князей Святополком и их братом Ярославом, который следовал идее отмщения за праведную кровь братьев-мучеников. Включение князей в сцену битвы связано с текстом Сказания о Борисе и Глебе где приводится молитва Ярослава перед сражением, его обращение к убиенным братьям с надеждой на их помощь. В упомянутой иконе из Коломны в битве на реке Альте изображены лишь князья Ярослав и Святополк со своими отрядами, а в Сильвестровском сборнике страницы текста с рассказом об этом событии оставлены без иллюстрации. Между тем на миниатюре Лихачевского списка Сказания покровительство святых князей своему брату изображается непосредственно: Борис с копьем и Глеб с мечом оказываются в решительный момент боя в авангарде войска рядом со скачущим на коне Ярославом. Нет сомнения, что в появлении этого сюжета отразились складывавшиеся в XV в. новые оттенки в трактовке русского прошлого. Русские святые, прославившиеся в старину, обуславливают небесное покровительство Руси в условиях кризиса византийского мира и гибели Византии.
В XVI в. воинская иконография святых князей получает активное развитие. В знаменитой иконе середины XVI в. «Благословенно воинство небесного царя» (Государственная Третьяковская галерея) [1, т. 2, кат. 521] из Успенского собора Московского Кремля Борис и Глеб вместе со своим отцом князем Владимиром шествуют вслед за императором Константином. Русские князья включаются здесь в строй святых христианских воинов.
Наиболее интенсивно воинская иконография святых князей развивается в миниатюрах Лицевого летописного свода, составленного во второй половине XVI в. [17]. Здесь идея помощи святых князей русскому войску в сражении на Неве и в Куликовской битве, отчетливо выраженная в тексте, находит отражение в иллюстрациях этих сюжетов.
Наиболее разработанная в древнерусской письменности тема помощи Бориса и Глеба князю Александру во время Невской битвы 1240 г. нашла выражение в иллюстрациях истории старейшины Пелгусия, который, согласно тексту летописи, особенно почитал святых князей. Миниатюра изображает Пелгусия в молитве перед иконами Бориса и Гле- ба [14, л. 907 об.]. Князья на этих иконах повернуты к старейшине, словно отвечая на его обращение. Согласно знаменитому летописному тексту, в ночь перед битвой Пелгусий стоял на страже и удостоился явления святых князей: он увидел их плывущими в насаде и расслышал слова святого Бориса, обращенные к младшему Глебу: «Брате Глебе, вели грести, да поможемъ сроднику своему князю Александру» [14, л. 908 об.]. Изображение точно следует описанию летописи: братья стоят в лодке и обнимают друг друга за плечи. Участие князей в битве не изображается, только обещается в сцене видения.
Несколько иное воплощение эти патрональные идеи получают в иллюстрациях рас- сказа о Ледовом побоище 1242 г. В тексте свода упоминается свидетельство некоего очевидца, который видел, что «полкъ Божий на въздусе, пришедши на помощь великому князю Александру и победивъ божиею силою и стя Софии и стояю мученик Бориса и Глеба» [14, л. 939]. Композиция миниатюры, иллюстрирующей данный отрывок, разделена на две части: внизу представлена картина битвы и князь Александр во главе войска, побеждающий врагов. В верхнем ряду изображены святые Борис и Глеб, молящиеся перед иконой Софии Премудрости, и ангельские полки, шествующие по их молитве на помощь Александру [14, л. 938 об.]. Изображение иконы Софии Премудрости напоминает о соборе Святой Софии в Новгороде, в котором, согласно тексту летописи, молился Александр Невский перед отправлением в поход [9; 14, л. 906 об.].
Победа Дмитрия Донского на Куликовом поле в 1380 г. также происходит благодаря помощи Бориса и Глеба, о чем упоминается уже в самом древнем источнике, посвященном сражению, в Летописной повести, включенной в Софийскую I и Новгородскую IV летописи. Кроме того, в летописных редакциях XVI в. к рассказу о сражении добавляется история чудесного видения, произошедшего накануне битвы, которое описывается по аналогии с видением Пелгусия в ночь перед Невским сражением. На миниатюре представлен стоявший на ночной страже Фома Кацыбей, в небе — вражеское войско и святые Борис и Глеб на конях, описанные в тексте как два светлых юноши с оружием. Второй раз они изображены наступающими на врагов, решительно подняв мечи со словами: «кто вам повеле погубити отечество наше» [19, л. 80–80 об.].
Надежду на помощь князей возлагает и сам князь Дмитрий, узнавший о видении Фомы Кацыбея и изображающийся в молитве перед иконами, на которых помимо Христа и Богоматери изображены святые Борис и Глеб и митрополит Петр, также упоминающийся в тексте. Иконы представлены, по всей видимости, в походной шатровой церкви, где находится и престол с лежащим Евангелием.
Изображению самой битвы в своде посвящено три миниатюры, на каждой из которых в гуще событий рядом с русскими воинами представлены и святые воины небесного пол- ка [19, л. 80 об., 81, 81 об.; 22]. В композициях нет подписей над фигурами, однако особенности их изображений и связь с текстом летописного рассказа позволяет атрибутировать их образы. На л. 81 среди земного русского войска представлен князь Дмитрий Донской, изображение которого узнается по его княжеской красной шапке. Прямо над ним — разделенные на три ряда «аггельские полки», среди которых присутствуют четверо святых воинов. Нижний ряд возглавляют два молодых безбородых воина, один из которых — в красном плаще, с кудрявыми волосами — это, по всей видимости, Георгий Победоносец, а второй — в зеленом плаще, с короткими прямыми волосами — великомученик Димитрий Солунский, небесный покровитель московского великого князя Дмитрия Ивановича. Средний ряд ангельского воинства возглавляют князья Борис и Глеб, изображенные в доспехах и княжеских шапках, с высоко поднятыми мечами. Над всем этим небесным воинством, пришедшим на помощь воинству земному, возвышается фигура ангела в крас- ном плаще (вероятно, архангела Михаила), широко раскинувшего крылья. Эти персонажи повторяются во всех трех миниатюрах, посвященных изображению битвы.
Детали миниатюр точно следуют летописному тексту, согласно которому «видели вернии, яко въ 9 час бьющееся аггели помогают христианомъ, и святыхъ мученикъ полкъ, и воина Георгиа, и славнаго Дмитриа, и великых князей тезоименитых Бориса и Глеба» [15, с. 130].
Изобразительные мотивы, сложившиеся в XV в. и получившие развитие в XVI в., особенно в эпоху Ивана IV, активно использовались и в искусстве XVII столетия.
Иконография миниатюр Лицевого летописного свода не стала основой устойчивой традиции изображения помощи святых князей в сражениях Александра Невского и Дмитрия Донского. В конце XVI–XVII в. формируются иные композиционные решения этих сюжетов. Изображения Куликовской битвы получают теперь более широкое распространение, они включаются в лицевые Сказания о Мамаевом побоище, а также входят в состав иллюстраций Жития преподобного Сергия Радонежского. Например, в Троицком лицевом списке Жития преподобного Сергия 1592 г. (РГБ, ф. 304, III, №21 / М.8663 (Троицк. III-21)) [9; 30, с. 57.] и в лицевом списке пространной редакции Жития Сергия Радонежского XVII в. (БАН, 34.3.4) [6, с. 373; 12, илл. 6‒7;] во главе войска представлен Дмитрий Донской, а изображения Бориса и Глеба в сцене битвы отсутствуют. Идея же чудесной помощи Дмитрию Донскому воплощается в фигурках летящих ангелов с копьями, которые с небес поражают вражеское войско.
В лицевых списках Сказания о Мамаевом побоище XVII в. (ГИМ, Увар. 999а) [25], (ГИМ, Увар. 1435) [5] и др. изображения святых князей не включаются в сцену Куликов- ской битвы. Правда, в ряде списков XVII в., например, в рукописи Британского музея (Т. 51) иллюстрируется видение Фомы Кацыбея: в небесном сегменте святые Борис и Глеб с занесенными мечами угрожают убегающему вражескому войску.
Знаменитая икона середины XVII в. «Св. Сергий Радонежский с житием» Ярославского художественного музея в конце столетия (скорее всего, около 1680 г.) была дополнена внизу многофигурной композицией с большим числом эпизодов на сюжет «Сказания о Мамаевом побоище» [3, с. 120‒128; 10, кат. 95; 11, с. 274–284; 29, с. 397‒408]. В центре представлена сцена Куликовской битвы, в которой войску Дмитрия Донского помогают изображенные на облаках ангелы, с одной стороны, и святые князья, с другой. Группу князей возглавляют Борис и Глеб, направляющие свои длинные белые копья на татарское войско. Над русскими полками изображено облако, из которого к головам воинов протягиваются руки с венцами, а над армией Мамая летят ангелы в белых одеждах с занесенными мечами в руках.
Аналогичным образом изображается чудесная помощь князю Александру Невскому в его житийной иконе конца XVI – начала XVII в. (сейчас — в приделе Входа Господня в Иерусалим собора Покрова на Рву) [2, с. 311‒327]. В начале второго ряда клейм находится сцена Невской битвы, где в небе над сражением изображены ангелы с копьями, помогающие благоверному князю в борьбе с врагами. Этой композиции предшествует клеймо с видением Пелгусия, представленное в традиционной иконографии: Борис и Глеб стоят в насаде, обнимая друг друга за плечи.
Помимо традиционных сцен с участием святых князей — сражений Дмитрия Донского и Александра Невского, в конце XVI–XVII в. в литературе и искусстве появляются новые эпизоды, рассказывающие о ратных чудесах и воинском покровительстве святых князей. Среди примеров, связанных с элитарной культурой, приведем личные письма царя Алексея Михайловича, написанные им в 1656 г. во время русско-турецкой войны 1656‒1658 гг. 31 июля русские войска под командованием государя взяли город Динабург и, как пишет в своем послании от 3 августа 1656 г. Алексей Михайлович, переименовали его в «Борисоглебов город» в память о помощи святых князей во время его осады [20, с. 61]. По всей видимости, на решение о переименовании города в честь Бориса и Глеба повлияла и близость ко дню победы даты поминовения святых князей (24 июля). В следующем письме от 17‒18 августа 1656 г. Алексей Михайлович рассказывает о явлении ему во сне Бориса и Глеба, которые повелели переименовать захваченный 14 августа город Кокенгаузен (Кукейнос) в честь царевича Димитрия Угличского — «царевичевъ Дмитриевъ градъ» [20, с. 62]. Таким образом, царские письма свидетельствуют об активном участии святых Бориса и Глеба не только в военных победах русского оружия, но и в прославлении своего сродника царевича Димитрия.
Новые воинские чудеса святых Бориса и Глеба получают отражение и в искусстве XVII в. Например, в уже упоминавшейся житийной иконе Александра Невского из Покровского собора самый нижний ряд клейм иллюстрирует эпизод из редкого текста конца XVI в. — особой редакции Жития князя Александра, написанной Ионой Думиным [18, с. 115]. Этот автор уделяет большое внимание посмертным чудесам князя Александра, среди которых описывается нашествие крымского хана Девлет-Гирея и сражение «при Молодех» в 1572 г.
Иона Думин рассказывает о видении Антония, инока Рождественского монастыря во Владимире, которому явились Борис и Глеб, собирающие войско святых русских князей на борьбу с татарским ханом. В клеймах нижнего ряда последовательно изображается это видение: Борис и Глеб на конях подъезжают к Рождественскому монастырю, затем подходят к раке Александра Невского, обращаются к нему с просьбой встать на защиту войска Ивана IV и вместе с ним выходят из обители. Затем уже втроем они призывают на помощь князей Андрея, Всеволода, Георгия и Ярослава, представленных встающими из гробниц. История завершается сценой битвы с Девлет-Гиреем, в небе над которой изо- бражаются все семеро князей во главе с Борисом и Глебом, скачущие на белых конях на помощь русскому войску (Илл. 102).
История этого чуда и его иллюстрация на иконе показывает особое значение Бориса и Глеба для Руси: они выступают как главные заступники Русской земли, первыми поднимаются на ее защиту в момент опасности, лично собирают отряд святых князей, вооружая их на помощь русскому войску.
Не менее наглядным примером изображения военной помощи святых князей является клеймо, включенное в состав жития Бориса и Глеба на створах 1673 г. из Государственного Русского музея, которые, по всей видимости, были частью складня со святыми князьями на утерянной центральной доске. Пять последних композиций цикла посвящены посмертным чудесам Бориса и Глеба, при этом три сцены показывают чудеса исцелений, а два клейма в нижнем ряду изображают воинскую помощь святых князей. Одна композиция представляет помощь Бориса и Глеба в Невской битве и посвящена видению Пелгусия. Другая сцена изображает некую битву: русское войско, возглавляемое святыми братьями, одерживает победу над неприятелем, повергая его в бегство. В облаке над русскими полками святые Борис и Глеб представлены повторно: они стоят с поднятыми вверх мечами, как бы демонстрируя готовность вступить в бой. Над сражением сохранились остатки надписи, прочитанной Э.С. Смирновой: «Святые… Борис и Глеб изо облак небесных исшед… ах… противных полки…князю Дмитрию на Донском… и во Азове граде» [26, с. 326, рис. 2] (Илл. 103).
Согласно этой надписи, данное клеймо совмещает два эпизода, изображая помощь Бориса и Глеба русскому войску в Куликовской битве и в Азове во время «осадного сидения» [16, илл. II]. Последняя оказывается нам особенно интересна, поскольку представляет помощь святых князей во время обороны Азова донскими и запорожскими казаками от турок в 1641‒1642 гг. В поэтической «Повести об азовском осадном сидении» приводится рассказ турецких «языков» о «страшном видении», бывшем в турецком стане, над которым нависла «великая и страшная туча», шедшая со стороны Русской земли. «А перед нею, тучею, идут по воздуху два страшных юноши, а в руках своих держат мечи обнаженные, а грозятся на наши полки бусурманские» [26, с. 326]. Изображение князей на облаке с поднятыми на плечи мечами в клейме створок 1673 г. соответствует этому описанию.
Рассмотренные нами примеры изображения Бориса и Глеба в качестве заступников русского воинства разделяются на две группы. Первая представляет святых князей непосредственно включенными в сражение, они оказываются во главе русских полков, скачущими на конях, в активных позах, с занесенными над головой мечами. Самые ранние сохранившиеся примеры таких изображений относятся к XV в., а наибольшее распространение они получают в XVI столетии, в миниатюрах Лицевого летописного свода.
В конце XVI–XVII в. формируется иной тип воинской иконографии святых князей, который представляет их вне самого сражения, они не включаются в состав русского войска и оказывают ему помощь извне. Князья стоят на облаках и либо грозят оттуда неприятелю (как в клейме створ 1673 г.), либо длинными копьями разят врагов («Сказание о Мамаевом побоище» на иконе Серия Радонежского). Этот вариант, вероятно, более наглядно иллюстрирует схему явления святых князей, которое в большинстве текстов описывается происходящим именно на небесах, «на въздусе». Это композиционное по- строение, по всей видимости, связано со сценами видений, например, видения Фоме Кацыбею накануне Куликовской битвы. Святые Борис и Глеб изображаются в этих сценах как принадлежащие иному, небесному миру, откуда они и оказывают помощь русскому войску.
Отметим также, что воинский аспект культа святых князей не теряет своей актуальности в эпоху позднего средневековья. В XVI–XVII вв. не только сохраняется память о помощи святых князей, оказанной русскому воинству в героические, но уже ставшие далекой историей эпохи Русского государства, в периоды борьбы с Ливонским орденом и с татарами. В позднем Средневековье появляются и новые истории о воинском заступничестве Бориса и Глеба, действие которых происходит уже не в далеком прошлом, а в годы, близкие ко времени создания новых произведений. Иллюстрации этих новых воинских чудес святых князей появляются почти сразу после побед, одержанных благодаря их помощи. Изображения таких чудес включаются во вновь создаваемые иконы Бориса и Глеба.
