Содержание материала


Декор или смысл?
Однако не является ли предполагаемая скульптурная программа лишь конструкцией многих поколений ученых? Если при попытках воссоздания, например, архитектурного облика Мавзолея (задача, которая, впрочем, тоже имеет уже 500-летнюю историю) исследователь может полагаться на результаты археологии, то при анализе содержания про- граммы все доказательства оказываются косвенными.
Больше всего подвергались критике попытки придать особое, «программное» значение амазоно- и кентавромахии. Фрэнк Тарбелл справедливо замечает, что привычные трактовки амазономахии (противостояние греков персам; триумф «греческого» над «варварским») неуместны для таких негреческих по сути памятников, как Галикарнасский мавзолей или ликийский героон в Трисе (Гельбаши) [14, p. 229], но искать иную подоплеку отказывается. Он выступает против «надуманных» объяснений и считает, что эти сюжеты были распространены потому, что предоставляли мастерам широкие выразительные возможности [14,
p. 230‒231]. Тарбелл, с одной стороны, прав в том, что к IV в. до н. э. такие сюжеты, как амазономахия, стали «общим местом», но, с другой стороны, это еще не является достаточным контраргументом. Хорнблоуэр в целом отстаивал наличие программы, но тоже считал, что выбор был обоснован популярностью данных сюжетов, а также их высокой пригодностью для заполнения длинного фриза [10, p. 267], при анализе возможных коннотаций мифологических битв называет обнаруживаемые связи «незначительными» [10, p. 268].
Статуи и скульптурные группы получают, как правило, более высокую оценку, чем рельефы, то есть вырисовывается некая иерархия скульптурных элементов Мавзолея. Схема простая (в чем-то даже упрощенная): устанавливается прямая связь между масштабом, материалом, качеством исполнения вещи и ее роли в предполагаемой программе. Смысловым центром программы становятся «галерея предков» — символ могущества династии и колесница, отсылающая зрителей к личному восхождению (героизации? обожествлению?) самого Мавсола. Фриз с состязанием колесниц тоже расширяет погребальную тему. Сцены царской аудиенции и охоты были сгруппированы на нижних ярусах подиума. Рельефные фризы раскрывали мифологические параллели, правда, в особой трактовке.