Article Index

Е.В. Журбина (МГУ имени М.В. Ломоносова)
История Купидона и Психеи в древнеримском изобразительном искусстве1


Неоднозначность и сложность интерпретации образов Купидона и Психеи в позднеантичном искусстве явились важным импульсом к возникновению повышенного интереса к ним не только со стороны филологов и искусствоведов, но также и со стороны представителей других наук2. Более того, памятники изобразительного искусства античности оказались неоценимым ресурсом в изучении возможного литературного первоисточника – «сказки», пересказанной Апулеем. Наиболее полно вопрос о происхождении образов Купидона и Психеи и их трактовке в изобразительном искусстве был рассмотрен в монографии Карло Шлама 1976 г.3 Однако даже в этой работе многие вопросы остались без окончательных ответов. Поэтому представляется актуальным вновь вернуться к проблеме соотношения литературных образов, в частности, всего повествовательного цикла из V – VI глав «Метаморфоз» Апулея, и их художественного воплощения в античном изобразительном искусстве, а также выявить степень взаимовлияния литературного источника и изобразительной традиции.
Для более полноценного освещения проблемы мы рассмотрим как памятники «доапулеевского» времени, так и современные Апулею произведения (т.е. II в. н.э.), а также и более поздние.
Обратимся к содержанию самой истории, повествующей о любви Купидона к юной Психее, изложенной в «Метаморфозах».
Психея (Psyche, от греч. ψυχή – жизнь, душа4) – земная девушка, по красоте своей равная Венере, чудесным образом становится женой Купидона и пребывает в его дворце, населённом незримыми слугами. Однако по наущению своих завистливых сестёр она однажды нарушает запрет мужа никогда не видеть его лица. Ночью под светом масляной лампы она рассматривает спящего Амура и, удивлённая его божественной красотой, не замечает, как капля горячего масла падает на белоснежную кожу бога. Внезапно проснувшись, разгневанный Купидон улетает, а Психея, обреченная странствовать, пытается вновь отыскать своего мужа. На своём пути она с полным смирением проходит множество мытарств и препятствий, которые ей чинит Венера, и даже спускается в Аид. После этого долгого и тяжёлого пути Купидон, также страдавший от разлуки с Психеей, прощает её, и повествование заканчивается их свадьбой на Олимпе.
Эта вставная новелла является своего рода дубликатом основной сюжетной канвы романа. Как и Психея, главный герой «Метаморфоз» Луций, превращённый в осла за неразумное использование колдовства, проходит множество унижений и претерпевает муки для того, чтобы в конце получить прощение, «духовно переродиться»5 и соединиться с божеством (Исидой, которая, что важно, отождествлялась в эллинистической традиции с Афродитой)6. Таким образом, готовность Души (в образе Психеи или Луция) стать рабыней, чтобы возродиться и стать ближе к источнику божественной Любви, является одной из ключевых идей в этом рассказе.
Бóльшая часть исследователей Апулея7 придерживаются мнения, что эта вставная сказка, также как и сам текст романа, является смесью более ранних (вероятно, греческих) текстов, не дошедших до нас, а также неизвестных устных народных преданий. Однако, помимо фольклорной традиции, в истории заложено философское послание, которое легче просматривается в свете влияния идей платонизма на текст Апулея8 – как известно, автор был средним платоником.
Согласно Платону, душа на пути к божественному встречается с противоборством тела. В диалогах «Государство» и «Федон» они противопоставляются как нечто божественное, неуничтожимое, бессмертное (душа) и смертное, страстное9 (тело), «мешающее душе обрести истину и разумение»10.
Пользуясь образным языком, Платон в диалоге «Федр» сравнивает душу с «соединенной силой крылатой парной упряжки и возничего», в которой один конь являет собой благородную, добрую и волевую часть души, а другой – полную его противоположность (необузданную, страстную сторону души, подверженной телесным влечениям и желаниям)11. При этом возничий здесь являет собой разум, стремящийся рационально править этой двуколкой. В стремлении к «подлинному бытию» душа поднимается «в занебесную область и несется в круговом движении по небесному своду», но кони не едины в своём движении, поэтому «возникает смятение, борьба <…> Возничим с ними не справиться, многие калечатся, у многих часто ломаются крылья»12.
Если представления платоников о Душе раскрываются в диалогах «Федон» и «Государство», то об Эроте в его философском и религиозном значении всеобъемлющей Любви говорится в «Пире». В этом произведении каждый участник симпосия произносит хвалебную речь Эроту. В своей речи Федр утверждает, «что Эрот — самый древний, самый почтенный и самый могущественный из богов, наиболее способный наделить людей доблестью и даровать им блаженство при жизни и после смерти»13. Другой участник пира, Сократ, говоря о том же значении Эрота, перерождающего всё естество, обращается к общей идеи Любви: «любовь, как мы согласились, есть стремление к вечному обладанию благом <…> А значит, любовь — это стремление и к бессмертию»14. Так и в «Метаморфозах» Психея, стремясь в своей любви к божественному супругу, через испытания перерождается для бессмертия. Не менее интересным является и описание Апулеем страданий Купидона, потерявшего не просто возлюбленную, но свою душу, что заставило его пренебречь указом Венеры и отправиться на поиски Психеи.
В греческом изобразительном искусстве уже с конца V в. до н.э.15 появляются изображения девушки с крыльями бабочки16 (реже стрекозы или птицы), частично задрапированной или полностью закрытой туникой. Подобная иконография была взята за основу и в римское время. В античном искусстве Психея могла изображаться в зооморфном образе бабочки, при этом в пределах одной сцены её изображение могло дублироваться антропоморфным образом. В тексте Апулея Психея не наделяется крыльями, однако на протяжении всего рассказа автор «играет» эпитетами лёгкий-тяжёлый, употребляя их не случайно, а в соответствии с философским подтекстом. Так, Психея то легко парит в воздухе, несомая Зефиром, то, после совершения своего преступления, становится тяжёловесной17 и падает на землю (аллегория падения Души).
Купидон в памятниках искусства часто изображался крылатым и обнажённым (реже одетым) юношей или ребёнком, его атрибутами были колчан со стрелами, лук и факел18 – орудия мучений.
Древнеримские памятники, в которых представлены наши герои, достаточно сложно разбить на компактные иконографические группы из-за наличия значительного числа уникальных иконографий. При этом, несмотря на всё многообразие вариантов изображения Купидона и Психеи, на данный момент в античном искусстве не было найдено произведения, которое можно было бы признать прямой иллюстрацией к тексту Апулея.
Можно выделить два основных иконографических типа представления этой пары: наказание Психеи Амуром (включая сцену, представляющую колесницу, влекомую Психеями) и любовные объятия (включая свадебный банкет). Существуют и другие, более редкие сюжеты, разнообразные по содержанию.